К мастеру

Догэн пришёл
и уселся
на деревянный помост.

Люди слетелись к нему,
будто птицы к озеру.

Однако он вернулся из Китая
с пустыми руками,
он не привёз им священных текстов.

Теперь, сидя здесь, в Киото,
у какого-то ветхого храма,
он объявил,
что самое важное 
– это простые дела:

разжигать огонь, чтобы согреть воды для ванны,
обмолачивать рис,
выпалывать сорняки,
мыть редьку,
наливать чай…

– эти моменты
– грубые покровы реальности,
прекраснее, чем искусные холсты
всех великих художников мира.
В них сияет мир Дхармы
– каждое мгновение словно бриллиант.

Догэн, говорят,
получил своё первое прозрение
благодаря старому монастырскому повару,
встретившемуся ему в Китае.

В поисках грибов
тот болтался
по пристани
среди рыбацких сетей,
свёрнутых парусов,
парчовых паланкинов
и гусей в корзинках.

Морские джонки,
пляшущие на волнах.

Пустынный берег,
сосновые доски пристани,
горы,
вздымающиеся в дымке на горизонте
– всё это мог видеть Догэн,
стоя здесь,
сверкая на солнце
свежевыбритым черепом.

Лошади неуклюже ступают копытами,
стучат по доскам пирса.
Выгибают шеи,
опускают головы,
словно нежные лебеди.

Гривы их растрепались
белыми прядями,
ниспадают вниз
непослушными бурунами.

Поднимают копыта, опасаясь,
что море,
плещущееся под досками,
схватит их за ноги.

А два буддиста
во всём этом хаосе
должны поклониться друг другу.

– Это место там, наверху,
– сказал ему старик,
– монастырь на утёсе,
среди тенистых холмов.

Я изучаю, как готовить еду.
Нет, не молитвы.
Нет, не все эти ваши священные
Буддийские тексты.

И Догэна это взбесило.
Он, должно быть, подумал:
“Что за старый дурак,
несведущий в Учении!
Надо его проучить.
Надо ему показать
его же невежество”.

– Сынок, мне жаль,
что ты не ухватил
изначальной природы ума
и вещей,
– ответил старик.

Сидя на помосте, Догэн сказал:

Идеи, полученные
от чтения,
от людей,
от личной предвзятости…
– отбросьте их все.

Всё это пигментные пятна
на теле жизни.

Обнаружить что-то
вы можете,
лишь вглядываясь в
своё сиюминутное сознание.

Сидя на помосте, Догэн сказал:

Мир – это непрерывные изменения.
А медитировать – это просто сидеть
и видеть,

не цепляясь
и не работая над умом.

Позволяя мыслям приходить
и двигаться.

Мы родились в чудесной,
потрясающей пустоте,
и если не существует постоянного “я”,
то нет самообмана
и нет окончательного понимания.

Нет Будды
и нет потерянных существ.

Нет рождения
и нет смерти.

Хватаясь за свои желания,
мы добавляем страдания в мир,
даже если это желание
познать Сердце Будды.

Сама реальность говорит нам,
что нужно сделать.

А если нет,
то можно просто посидеть,
скрестив ноги.

В этом нет ничего,
кроме сидения.

Но на этом одиноком листочке
мы должны пересечь
бескрайнее море
среди волн,
похожих на драконов.